Вышло в свет второе издание книги известного российского учёного академика Юрия Александровича Полякова «Историзмы. Мысли и рассуждения историка». Слово «историзмы» — неологизм. Его можно расшифровать как афоризмы на исторические темы. Подобная необычная литературная форма не может не привлечь внимание читателей.

          Сейчас в нашей стране заметна тяга к афористическому мышлению и соответствующей литературе. Возможно, это ответная реакция на толстые тома книг, одолеть которые и даже держать в руках весьма непросто. Может быть, это объясняется стремлением в наш неуёмный век получать максимальную информацию наиболее быстрым путём на минимальном литературном пространстве. Многие предпочитают сегодня яркую мысль, максимально лаконичный текст, ясный, не затуманенный многословием. Конечно, далеко не каждый автор способен написать афоризмы.

          Здесь необходима глубина проникновения в суть предмета, умение концентрированно выражать свою мысль, обладать литературным даром, способностью использовать неожиданные, красочные запоминающиеся сравнения, сопоставлять, казалось бы, порой несопоставимое, широта научного, философского, художественного кругозора, чувство меры, масштабный взгляд на процесс развития науки и общества, умение делать открытия в своей области. Академик Ю.А.Поляков, на мой взгляд, обладает всеми этими способностями.

          Очень важно, что автор — ведущий специалист в области отечественной истории и глубины проникновения в суть исторических событий ему не занимать, В книге мы имеем дело с афористическими высказываниями автора по самым различным вопросам. Но наиболее интересные афоризмы — по проблематике истории России.

          В книге речь идёт об исторической науке в целом, о прошлом нашей страны, её настоящем и будущем. Книгу открывает предисловие, в котором автор даёт представление о предпосылках её появления на свет. Сама идея книги возникла после того, как автор осознал, что «сравнения, или хотя бы элемент образности, афористичности, могут заинтересовать читателя, возбудить у него интерес к сюжету, о котором идёт речь. Так и родилась идея выпустить книжечку, затрагивающую главным образом проблемы истории, исторической науки и включающую не слишком тривиальные формулировки... Автор надеется, что кое-что из сборника может остаться в памяти, облегчив постижение исторического процесса в удивительной сложности и противоречивости которого мы убеждаемся с каждым годом всё больше и больше», — отмечает он (с. 11, 12).

          В первой главе Ю.А.Поляков говорит об исторической науке как таковой. Здесь, по существу, гимн этой научной дисциплине. Приведём несколько афоризмов: «Жизнь так невообразимо богата и многообразна, что невозможно добиться её адекватного отображения в глобальном масштабе применительно к настоящему и прошлому» (с. 15); «История повторяется и, вопреки известному постулату, её повторение не всегда выглядит фарсом. Трагедии со схожими сюжетами повторяются на исторической сцене гораздо чаще, чем водевили» (с. 16). «Человек — король истории. Но каждый в отдельности — маленький, как муравей. Он король — в массе, совокупности. Этого короля играют придворные — бесчисленные факторы, определяющие исторический процесс, прежде всего экономика, социальные катаклизмы, культура. Сила исторической науки огромная. Она сумела сохраниться, несмотря на все перепады XX века. Главное при полной ликвидации преемственности методологической была сохранена преемственность личная и методическая. Наука может развиваться, лишь отталкиваясь от достигнутого» (с. 17–18).

          Немало интересного найдёт читатель в главе об историческом процессе. Мне особенно понравились следующие высказывания: «Исторический процесс многомерен, слит из многих русел, потоков. Практически во всех странах и во все времена эти русла — разные, в зависимости от конкретных условий — проходили одновременно, переплетаясь, сливаясь, создавая ту полную конфликтов, противоречий, компромиссов, парадоксов, удивляющую неожиданностями картину исторического процесса» (с. 19); «Русла исторического процесса; это — жизнь народных масс, зависящая от политики правящих кругов и одновременно представляющая самостоятельное и особое поле деятельности» (с. 19); «Корабль исторической правды надо охранять — много пиратов, желающих взять его на абордаж» (с. 20); «Социальные потрясения — неизменная составная часть исторического процесса. Наивны рассуждения о том, что революции нарушают естественный ход истории. Как бы не называли историю — естественной или не естественной, — человечество другой не имеет» (с. 20);

          Целый раздел академик Ю.А.Поляков посвятил вопросу об исторической правде. Он считает, что она не лежит на поверхности и что она — «не «спящая царевна», которую можно разбудить одним поцелуем учёного-историка». «До правды надо доработаться, открывая новые документы из архивов, проверяя, сопоставляя цифры и факты, просвечивая их рентгеном мысли», — пишет академик (с. 25). «Правду истории следует восстанавливать, не нарушая научной объективности, показывать исторический процесс не односторонним, а многомерным, не одноцветным, а полихромным. Такая задача не решается торопливыми руками, нужно время, нужны мастера и мастерство. Правда истории не в одном факте, а в совокупности их. Она в движении и развитии. Для постижения её часть не может заменить целого. Правда истории не так проста, как многим кажется. И не так легко даётся. Тем более она необходима» (с. 26); «Критика в адрес исторической науки, её методологии и оценок не может и не должна прекратиться. Критика не бывает порционной по количеству или дозированной по временам года. Без постоянного критического взгляда на себя наука не может развиваться» (с. 27).

          Упомяну ещё одну главу из книги — об источниковедческой основе исторических исследований. Это очень важная сторона статей и книг на исторические темы. К сожалению, многие авторы оставляют её без должного внимания, конструируют свои точки зрения на основе своих политических взглядов, очень ограниченного круга документов, подобранных соответствующим образом. Иногда они идут на подтасовки, фальсифицируя историю на свой политический лад. Академик Ю.А.Поляков очень тонко подмечает особенности источниковедения. Он называет архивы «не только золотой кладовой, но и рабочей мастерской науки» и отмечает: «Искажение или незнание даже незначительных фактов — отнюдь не пустяк. Один кирпич, выпавший из стены, подрывает её прочность. Один искажённый факт, одна перепутанная дата подрывает доверие к статье и автору. Неправильная фактическая посылка неизбежно ведёт к неправильным выводам» (с. 34–35). Автор обращает внимание на многообразие источников — архивные, изобразительные, киноматериалы и пишет: «Историк имеет дело прежде всего с документами — он их разыскивает, изучает, осмысливает. Но документ живёт полнокровной жизнью только при его сопоставлении с другими. Документы призваны породить мысли, выводы, наблюдения оценки. А всё это следует оформить словесно. Велика сила слова. Велика и трудность владения им. Слово могуче и своенравно, оно может быть твёрдым как гранит и податливым, как воск, может блистать всеми цветами радуги и выглядеть тусклым, может завораживать и отталкивать» (с. 38–39).

          Много интересных афоризмов встречается в главе «История и политика». Для России тема актуальная. В нашей стране политика всегда сказывалась на гуманитарных науках. Приведём несколько мыслей автора: «Политика — старый и неумолимый бич исторической науки, хотя исторические мелодии всегда имели политическую и идеологическую оркестровку. От этого не убережёт никакая башня из слоновой кости. Исторические труды ценны тогда, когда автор, независимо от политических симпатий или антипатий, стремится к объективному изложению событий, основываясь на документах и достоверных фактах» (с. 41); «Незнание, дилетантизм тесно связаны с политической тенденциозностью. Невежество подпитывает тенденциозность, а тенденциозность оправдывает невежество» (с. 45); «Многие историки хотели попасть в придворное окружение, хотя бы на должность шута при короле. Но редко кому это удавалось. В лучшем случае оказывались чем-то вроде бубенца на королевском шуте. Многие историки производили и производят лапшу для наушного использования и идеологический опиум для народа... Социально- политическая ангажированность нанесла серьёзный урон престижу исторической науки, её общественному достоинству» (с. 48–49).

           Большое место заняли в книге высказывания по конкретным вопросам истории России XIX–XX вв., меткие характеристики её политических деятелей (с. 50–70, 83–95). Речь идёт о главах «История отечества — такая разная», «Мечты и реалии XX века», «В тумане перестройки». Их отличает глубина осмысления этой проблематики. Особенно много интересного в главе об истории России XX в. Здесь речь идёт об особенностях царского режима, о революциях 1917 г., о гражданской войне, о послеоктябрьском времени, сталинской эпохе и о последующих десятилетиях Автор приходит к неординарным мыслям и обобщениям, к ярким новаторским идеям. Приведём некоторые яркие тексты: «История России тем и замечательна, что полна парадоксов, противоречий, несовместимых сочетаний, неожиданных переплетений позитива и негатива... История России удивительна по своеобразию и драматизму. В ней есть всё — от сюжетов для захватывающих детективов до проблем колоссальной теоретической важности»; «Когда России пришлось выбирать из нескольких зол, ей достались всё разом. Притом на тысячу лет вперёд»; «Необъятность российских просторов, не раз спасавших державу от гибели, являвшаяся, казалось, её благом, стала в то же время её проклятьем. Раздвигая свои границы, страна внешне становилась сильнее, а на деле слабела, ибо её просторы не позволяли сворачивать с пути экстенсивного развития... Борьба центробежных и центростремительных тенденций — стержень российской истории, её вечная спутница, одна из ключевых особенностей. Она приводила к трагическим коллизиям, к распаду и к удивительным взлётам» (с. 50–52); «Народ России, совершивший революции, не может быть обвинён в том, что он первым применил насилие. Революция путём насилия отрицает прежнее насилие над народом. Нельзя обвинять народ в том, что он применил силу, разрывая свои цепи и борясь с теми, кто мешал ему сделать это... Не революционеры избрали Россию для «эксперимента», а Россия избрала революционеров для решения своих социально-политических проблем и построения нового общества» (с. 55–56); «Пожалуй, никогда и нигде плуг перемен так глубоко не перепахивал веками сложившиеся пласты, как в России в 1917–1920 гг. Время породило невероятное, небывалое переплетение потерь и приобретений, утрат и завоеваний, развалин старого и неокрепших ростков нового» (с. 57); «Легко, но неумно критиковать выражение о кухарке, призванной управлять государством. Неумно потому, что нельзя критиковать образное выражение, руководствуясь формальной логикой. Легко положить под критическую лупу слова «Солнце село» и задать пару вопросов: «Куда село?», «На что село?» и т.п. Всё это бессмысленно. Так и насчёт кухарки. Но суть образа правильна... Власть для народа через народ, дать народу возможность через своих представителей... принять реальное участие в управлении государством» (с. 58–59); «Идол не существует без идолопоклонников. Сталинский культ питали и отсутствие подлинно демократических традиций, и свойственная массам тяга к созданию и почитанию кумира, убеждённость в необходимости мудрого, всё понимающего и за всё отвечающего вождя» (с. 62); «Англичане говорят, что нельзя зажарить яичницу, не разбив предварительно яиц. Но мы, начав перестройку, сначала разбили яйца, потом узнали, что нет газа, нет сковородки, нет масла, и в конце концов сами ещё не решили, что будем жарить — омлет или глазунью» (с. 83); «Вредно было превращать марксизм в государственное мировоззрение, делая из него «священную корову». Но не менее вредно делать из него колорадского жука на ниве исторической науки» (с. 84); «Масштабная и неоднократная переоценка ценностей, смена лавровых венков на терновые венцы и наоборот, превращение лидеров партии и красных полководцев во врагов народа, а затем в героев-мучеников, а затем в палачей и мучителей — вот характерные черты российской перестроечной историографии применительно к событиям и персонажам XX века» (с. 88–89).

          Можно продолжить цитирование интересных высказываний по истории России. В целом они ставят под сомнение справедливость широко известных строк Ф.И.Тютчева: «Умом Россию не понять, / Аршином общим не измерить». Книга Ю.А.Полякова показывает, что Россию можно понять умом и измерить аршином исторической науки.

           В книге есть запоминающиеся афоризмы о Москве, о России начала XXI в., о российской интеллигенции. Приведу лишь одно высказывание: «История даёт нам множество примеров, когда победу одерживает напористость, грубость, необразованность, просто наглость. Многие интеллигенты удивляются. Напрасно! Это понятно и объяснимо. Хам всегда выигрывает в поединке с интеллигентом. Это отмечалось много раз. Почему? Потому, что это не поединок. Это игра без правил. Не говоря о порядочности, интеллигент выше, умнее, образованнее, тоньше и глубже. Тем хуже для него. Выше — значит, его легче ударить, ниже пояса. Умнее — значит, он скорее поймёт, что обманут. Образованней — значит ему труднее вести спор или дело в категориях невежества. Образованность в данном случае мешает, висит гирей на ногах. Тоньше — значит, острее чувствует укол, значит более раним» (с. 77). Имеются неординарные высказывания академика и в главе «Вступив в третье тысячелетие».

          Нельзя сказать, что все афоризмы и рассуждения автора бесспорны. Я не совсем согласен с представлениями о неограниченных возможностях исторической науки в познании прошлого, с фразой о том, что она вечна, нескончаема и неисчерпаема, как жизнь (с. 15). Эта наука появилась лишь на сравнительно позднем этапе развития человечества, чрезвычайно неустойчива, далеко не всевластна и зависит целиком от источников. Вряд ли прав автор, когда он говорит, что «у историка великое множество источников — от древнейшего нуклеуса до вчерашней газеты» (с. 8). Многие периоды, эпохи, даже цивилизации, яркие политические деятели и учёные исчезли для исторической науки, поскольку не оставили никаких документальных и материальных следов. Часто историку приходится использовать интуицию, чтобы восполнить отсутствие документов, особенно для осмысления раннего этапа развития человечества. Как это показано в книге, существенно деформируют и фальсифицируют историю идеологи правящих элит, причём не только в нашей стране, но и за рубежом (хотя мы привыкли ругать лишь Россию). Эти люди постоянно ищут в истории обоснование легитимности нынешней власти и политики властителей, активно используют историю для предъявления претензий другим государствам, в том числе и территориальных. Как писал один поэт: «Стала история девкой вождей, / Каждый готов надругаться над ней».

          Требует дополнения следующее высказывание автора: «СССР был идеологократическим государством. Это не является чем-то удивительным и неожиданным. Ведущая роль идеологии в жизни государств и народов не явилась привилегией послереволюционной России. Достаточно вспомнить крестовые походы и религиозные войны, когда вопросы религии становились движущие силой, поднимавшей миллионы людей на кровопролитную войну. Достаточно вспомнить существование многочисленных теократических государств» (с. 66). Возникает вопрос: а разве другие государства XX века отрешились от идеологии? У них просто господствовала и сейчас господствует идеология, более закамуфлированная, но весьма враждебная идеям, ставящим под сомнение правомерность социального строя этого государства. СССР отличался от других стран лишь формой идеологии и масштабами её влияния.

          Я не совсем согласен, что о прошлом человек стал думать, как только он появился на Земле (с. 15). Эти мысли могли возникнуть лишь гораздо позднее, когда его интеллект достиг определённого уровня. Вызывает сомнение и следующий афоризм: «Турцию в XIX в. называли больным человеком Европы. К XXI веку Россия заняла её место. А Турция тем временем выздоровела» (с. 67). Хотелось напомнить, что это обозначение Оттоманской империи «больным человеком» было придумано её противниками, прежде всего в Англии и Франции, которые преследовали цель вытеснить её из Европы, расчленить её и практически осуществили это. Мне кажется, что обозначение любой страны «больным человеком» вряд ли уместно. Признаки болезни существуют практически во всех государствах, в том числе и в современной Турции, где сейчас происходят серьёзнейшие политические столкновения между исламистами и сторонниками светского государства, а террористические акты происходят почти каждый день. Есть признаки болезни и в России. Но вряд ли стоит выделять её как-то особо, как это делается у нас довольно часто. Вспоминается поговорка: «Для красного словца не пожалеешь и отца».

          Мне также пришлось не по вкусу следующее высказывание «Надо поклониться перед памятью невинно пострадавших, но надо перестать смотреть на нашу историю глазами зэка» (с. 112). Смотреть на историю нужно, конечно, глазами исследователя, учёного. Но будет совсем неплохо обратить более пристальное внимание на взгляды жертв сталинизма. Среди них было немало выдающихся философов, социологов, историков, экономистов, генетиков, политиков, социал-демократов всех оттенков, представителей других политических взглядов. Без изучения творческого наследия этих людей нельзя понять очень многое, в том числе и в сфере истории. До интеллектуального уровня этих «зэков», сконцентрировавших в себе всё лучшее, что было в России до 1917 г., в том числе и послеоктябрьской, ещё очень долго придётся подниматься нашим нынешним учёным и политикам. Более того, невозможно понять причины наших бед, в том числе и развала СССР, нелёгкой судьбы России на рубеже двух веков и тысячелетий, если мы будем абстрагироваться от осуществлённого в 1929–1953 гг. уничтожения бесценного, невосполнимого интеллектуального и нравственного потенциала страны.

          В одной из последних глав книги даны краткие характеристики ряда исторических деятелей и историков. Они несколько выпадают из общей канвы афористических текстов, и, может быть, их нужно было бы опубликовать в приложении, а не в основной части книги. Но, несмотря на замечания, сборник высказываний академика Ю.А.Полякова на исторические темы представляет научный и литературный интерес и даёт историкам немало поводов для размышлений по широкому кругу проблем прошлого и настоящего России.